В самом начале карьеры нам отключили воду и свет. Воду мы стали таскать из колодца и умудрялись одним ведром воды и одним плевком шампуня помыть всего себя. Но властям показалось, что этого недостаточно для демократической свободы и вскоре отключили отопление. Без отопления и света лучше всего сидеть на кухне, жечь воздух газом, пить крепкий чай и под треск свечи читать Ницше, презирая суету и плюс четыре в спальной. Как и положено юношам максималистам, несмотря на постоянные унижения, мы мечтали о высоком. Написать книгу, снять фильм, полететь в космос. Однажды мы записали саундтрэк к несуществующему фильму при помощи крутого магнитофона вэф, которым обладал Алик. На презентацию собралось около десятка парней и они с разинутыми ртами слушали боевик со стрельбой ртом, футуристичными шумами из звуков приемника, вертолетами из вентилятора, каплями падающими в аквариум для передачи сырости пещеры, Вадикиным чавканьем изображавшем утопание сапог в грязи, всех эффектов и не упомнишь, получилось надо сказать эпично. К сожалению сей шедевр был утрачен как и записи высадки на Луну. В жизни чаще всего так случается, что уникальные вещи теряются, а так нужные большинству стаканы из икеи переживают столетья.
Мы взрослели, женились, брались за любую работу, почти как Брюсуиллис, чтоб вечером, зашивая шрамы от поездки в общественном транспорте, задумчиво закурить и еще немного помечтать о том, как когда-нибудь мы обязательно выкроим время и натворим. Оказалось, что на шедевры времени навалом, вот только после мучительного выбора стиральной машины почти не остается душевных сил на что-то большое и светлое, потому что большое и светлое надо сначала подключить к сливу, выровнять по уровню и посмотреть кино о вращающейся за иллюминатором одеждой под радостные возгласы детворы. Детская радость от работы стиральной машины впечатляет больше чем джизес суперстар. Мне стало понятно, что ничего более гениального я уже не произведу на свет.
Но я был упрям. Я тормошил то одного то другого со своими недодуманными мыслями в надежде, что мы друг друга растолкаем в цепной реакции и выдадим мегаваты душевного электричества в каждый дом и в далекую сторожку посреди леса. Мне все еще не хотелось верить, что я, мы, стали большинством, которому не до полетов мысли и терзаний чувств, а неплохо бы просто ни о чем не думать под пивко и стрельбу из телевизора. К сорока мы стали чаще говорить о политике, но не потому, что нам, как и большинству это интересно, просто так принято, когда разговор нечем зажечь - самое простое это обсудить политиков. И вот, до меня наконец-то дошло. Быть большинством на самом деле здорово, вот только большинство этого не понимает.
